XX век — век генетики, мы расшифровали генетический код. Наше столетие — время эпигенетики. Прежде ее не считали наукой, а сегодня она получила материальные доказательства, раскрыта природа эпигенетических сигналов. Ими управляют довольно сложные молекулярные процессы — метилирование ДНК, ацетилирование гистоновых белков, на которые накручивается нить ДНК для более компактного хранения в ядрах клеток, и реструктуризация хроматина.
В музыкальной октаве всего семь нот. Но какое бесконечное разнообразие мелодий из них составлено! И все же сама партитура — это не более чем информация для музыканта, говорящая, какую клавишу в какой момент и каким образом нажать. Одна и та же мелодия звучит по-разному не только у разных исполнителей, но и у одного и того же музыканта. Иногда это исполнение прекрасное, иногда, увы, не очень...
Даже признанные мастера не всегда одинаково виртуозно могут исполнить, казалось бы, идеально отрепетированный номер. От чего это зависит? Дело в том, что чудесная музыка рождается тогда, когда совпадает множество факторов, среди которых — психическое и физическое состояние музыканта в момент выступления, подходящая сценическая площадка, благодарная публика.... все эти факторы не имеют никакого отношения к партитуре и к профессиональным навыкам исполнителя, но они очень сильно влияют на музыку, которая звучит в данный момент.
Да, окружение имеет значение. И этот тезис одинаково верен как в музыке, так и в генетике, в которой тоже есть свои «ноты», свои «мелодии» и свои «исполнители».
Ген, как и нота, может пребывать в двух состояниях — звучащем (активном) или не звучащем (неактивном). его, как и ноту, можно нажимать многократно или же всего один раз. Нажатие клавиши порождает звук. Активация гена приводит к синтезу конкретного белка, последовательность которого закодирована в гене.
Число генов любого живого организма намного превышает число нот в нотной грамоте: у человека число генов оценивается в районе 30 000. в человеческой клетке существует целый «оркестр», состоящий из 46 хромосом. Каждая хромосома ведет свою партию, но все вместе в случае слаженной игры воспроизводят «музыку жизни» клетки. Несогласованная игра, к сожалению, может привести клетку к гибели.
Каким образом хромосома узнает, какой ген активировать или, напротив, заглушить? Очевидно, что сигналы к ней поступают извне. Изучение этих сигналов стало логическим шагом после расшифровки генетического кода, и этот этап в развитии генетики получил название эпигенетика.
Линия Muse: Косметический уход с точки зрения эпигенетики
От рождения каждый из нас получил свою уникальную генетическую «партитуру». Ее изменить нельзя, по крайней мере, у взрослого организма мы еще не умеем это делать. Но сегодня мы точно знаем, что это — не окончательный приговор судьбы, и в наших силах повлиять на его исполнение. Нет, не переписывая партитуру, а создавая благоприятные условия для «музыкантов».
В общем смысле косметологию можно отнести к практическому направлению эпигенетики, которое сфокусировано на поддержании и улучшении состояния кожи путем воздействия на нее определенными сигналами, регулирующими «чистое исполнение» генетической «партитуры» в клетках кожи.
Кожа — это наш главный и единственный щит, отражающий внешние удары и охраняющий покой (читай — гомеостаз) нашего организма. Для нас жизненно необходимо, чтобы кожа была здоровой и в постоянной боевой готовности. Поэтому разработчики линии Muse в качестве основной задачи определили поддержание, восстановление и укрепление защитных систем кожи.
В статье «Линия Muse от Christina: косметические протекторы с антистрессовым действием», опубликованной в журнале «Косметика и медицина» 3/2013, мы подробно рассказывали о каждом из активных веществ, выбранных для препаратов Muse. Но вот что стоит особо отметить: несмотря на разную химическую природу, разные мишени и молекулярный механизм действия, результат их совместной работы заключается в создании наиболее комфортных условий для работы генетического аппарата клеток. Причем один из активных ингредиентов, а именно комплекс Telosense Active, можно сказать, вплотную «приблизился» к оркестрантам (то есть хромосомам): он повышает экспрессию белка TRF2, который выполняет функцию защитного колпачка на концах хромосом и защищает их от укорачивания в процессе деления.
«Сегодня мы уже понимаем, что мы — не заложники собственных генов. Специально для нас оставлена лазейка — возможность влиять на будущее через эпигеном».
Олег Сеньков, нейробиолог, сотрудник Института нейробиологии Гейдельбергского университета, Германия
«Мы наследуем от родителей хромосомы, которые только на 50% состоят из ДНК. Остальную половину составляют белки, которые несут эпигенетические маркеры».
Эмма Вайтло, Институт медицинских исследований в Куинсленде, США
Питер Медавар, Нобелевская премия по физиологии и медицине 1960 г.