У меня, как, впрочем, и у любого косметолога с многолетней практикой, есть свои предпочтения и свои наработки, которыми я охотно делюсь с коллегами. При этом я отдаю себе отчет, что нахожусь в эксклюзивном положении, поскольку уже давно — более 30 лет — совмещаю клиническую практику с разработкой и производством косметики. Можно сказать, что моя косметика — это и есть мои ответы на многочисленные вопросы, которые ставят перед нами наши пациенты.
Благодаря производственной деятельности, я тесно соприкасаюсь с другой стороной косметической отрасли, связанной с научными разработками и исследованиями. Практикующие косметологи получают в руки готовое решение. Я же имею уникальную возможность наблюдать за той огромной работой, которая проводится для того, чтобы на рынке появился новый продукт. И я благодарю судьбу за то, что оказалась приобщенной к этому таинству.
Оглядываться назад, чтобы смотреть в будущее
В косметическую индустрию я пришла потому, что в какой-то момент поняла — меня не устраивают те средства, с которыми приходилось работать. Я интуитивно чувствовала, что необходимо сближение с медициной, иначе косметика никогда не вырвется за свои «исторические» рамки и так и останется средством гигиены или временного украшения кожи. Но в те годы об этом никто не хотел слышать, а дерматологи считали косметику недостойной внимания врача. Ни о какой биологической активности косметики речи не было, а включение в косметические средства лекарственных веществ считалось недопустимым.
Но если отказываться от возможности активного влияния косметического средства на физиологию кожи, то можно ли рассчитывать лишь его гигиенические или декоративные свойства при работе с такими состояниями, как акне, гиперпигментация или фотостарение? Акне по крайней мере считалось заболеванием и его пытались лечить дерматологи, а вот пигментные пятна и морщины рассматривались «всего лишь» как эстетические недостатки, и врачи в те годы ими не занимались. Люди обращались к косметологам, а те, кроме народных средств и декоративной косметики, ничего не могли им предложить…
Мне очень хотелось вырваться из замкнутого круга и реально помогать людям, которые приходили ко мне с кожными проблемами после того, как дерматологи им отказывали. И я, не будучи врачом, начала активно посещать дерматологические и научные конгрессы, где черпала информацию о новых исследованиях.
Конечно, все, о чем я узнавала, воплотить в собственных препаратах было невозможно в силу разных причин — законодательных, технических, финансовых. Но с первых же своих разработок я старалась вводить новшества, которые бы реально обеспечивали заявленные свойства продуктов.
Встреча с Альбертом Клигманом в далеком 1992 году на конгрессе Les Nouvelles Esthetiques в Бразилии совершила в моем сознании переворот. Я не ожидала увидеть дерматолога и ученого мирового уровня не на научном мероприятии, а на косметическом форуме. Еще раз повторю — в те годы дерматологи не признавали косметологию, поэтому этот случай был беспрецедентным. Еще больше я удивилась, когда услышала выступление Клигмана на такую «неинтересную» для
дерматолога тему, как фотостарение и морщины. Он рассказывал о своем опыте коррекции этих кожных состояний (не заболеваний!) с помощью транс-ретиноевой кислоты. Слышать об этом из уст человека, который первым внедрил в дерматологическую практику витамин А, было для меня знáком — я поняла, что это вещество может иметь большое будущее в косметологии.
Дружба с ретинолом начиналась так…
Мой первый продукт с ретинолом вышел в 1995 г. — спустя три года после той памятной встречи. Много это времени или мало? Если сравнивать с сегодняшним днем, то очень много — в наши дни новые продукты штампуют быстро. Правда, и научно-техническая база сегодня совсем другая… Тогда же много времени ушло на то, чтобы стабилизировать ретинол.
Это крайне нестойкое вещество быстро окисляется и инактивируется, так что проблема стабилизации оказалась одной из основных. Специальная воздухо- и светонепроницаемая упаковка, производственные условия (например, приготовление продукта в атмосфере, насыщенной азотом, и при невысокой температуре) — это лишь небольшая часть технических нюансов, которых необходимо придерживаться (табл. 1).
Другой круг вопросов касался подбора дозы (табл. 2).
Ретинол обладает высокой биологической активностью, и в случае передозировки возникают нежелательные явления — раздражение, сильное шелушение, сухость кожи. Оказалось также, что биодоступность ретинола зависит от других веществ в рецептуре, и этот вопрос нам тоже пришлось изучать (табл. 3).
В частности, мы скоро поняли, что в целях безопасности косметический препарат, содержащий ретинол, не стоит перегружать другими активными компонентами.
Конечно, не только мы проводили подобные эксперименты. Фармацевтические компании на тот момент уже проявляли заинтересованность дерматологическими свойствами витамина А. Но мы были, пожалуй, первыми, кто работал над вопросом включения витамина А в косметические препараты для интенсивного ухода за кожей не больных, а здоровых людей.
И в этом было принципиальное отличие (табл. 4). Производство препарата с ретинолом — это не самоцель. Важно научиться работать с ним, чтобы получать максимальную пользу. Таким образом, нарисовался еще один круг вопросов, связанных с применением. И это, на мой взгляд, самое важное для практикующего косметолога.
Ретиноловая косметика: разнообразие эффектов и возможностей
Сегодня компания Christina выпускает более 300 наименований косметических средств, и в 30 из них — ретинол. То есть в каждом десятом препарате присутствует витамин А в разрешенной косметическим законодательством форме спирта (ретинол, или истинный витамин А) или эфиров (ретинилпальмитат, ретинилацетат). По популярности и востребованности с ретинолом может соперничать разве что гиалуроновая кислота. Оба этих вещества сегодня — настоящие косметические звезды, выступающие в абсолютно разных амплуа. Сольные партии каждого из них достойны восхищения, но и их дуэт в рамках одной рецептуры тоже хорош.
Если говорить в общем, гиалуроновая кислота, находясь в межклеточном пространстве, отвечает за комфортность существования клеток. Ретинол (точнее, его активная форма — трансретиноевая кислота, в которую он превращается непосредственно в самой клетке) воздействует напрямую на «мозг» клетки — ее ядро, активируя или ингибируя экспрессию многих генов. В связи с этим витамин А ставят в один ряд с тироидными и стероидными гормонами, действие которых реализуется аналогичным образом — через ядерные рецепторы.
Интересный факт: ядерные рецепторы для ретиноидов, стероидов и тироидов близки по структуре и механизму действия и могут влиять на активность друг друга. Нужно ли об этом знать косметологу? Конечно, ведь, как выяснилось, ретиноловые препараты нельзя назначать одновременно с кортикостероидами. А у людей с некомпенсированным гипертиреозом при использовании ретиноловых препаратов может развиться сильное раздражение.
Действие ретинола на кожу сравнивают с айсбергом: мы видим лишь его вершину — клинические эффекты, которые произошли в результате изменения работы клеток в глубине кожи. Для понимания видимых эффектов ретинола важно помнить, что он действует только на живые клетки, причем разные типы клеток отвечают на это воздействие по-разному. Если говорить о клетках кожи, то получается следующая картина (табл. 5).
Итак, сама природа дала нам в руки столь могущественный инструмент, с помощью которого возможно отрегулировать многие функции кожи в случае, если они отклонились от нормы. Даже у здоровой кожи такие отклонения происходят, и задача косметологов — помочь коже вернуться к нормальному состоянию и остаться в нем как можно дольше.
Ретиноловая тема в центре внимания косметологов
Мир современной косметологии полон интересных биологических активных веществ. Но надо признать, что далеко не у всех есть надежная доказательная база. Многие эффекты, о которых заявляют производители косметики, действительно имеют место быть — но в идеальных условиях in vitro. В реальной жизни на их пути стоит кожный барьер, который надо преодолеть, прежде чем добраться до своей мишени. В этом плане ретинол на особом положении.
Во-первых, для маленькой липофольной молекулы роговой слой — не преграда. Ретинол легко через него проходит без всякой помощи (в виде трансдермальных систем доставки, энханесров и проч.) и достигает живых клеток.
Во-вторых, современная доказательная база ретинола строится не только на клеточных культурах (in vitro), но и на клинических исследованиях (in vivo), которых за последние 25 лет было проведено много. В-третьих, у косметических и фармацевтических компаний к сегодняшнему дню накоплен богатый опыт по производству ретиноловых препаратов с предсказуемыми терапевтическими эффектами.
Все это говорит о том, что ретинол — не модная новинка-однодневка, а заслужившее доверие вещество, на которое можно полагаться.